Экс-барабанщик AMON AMARTH: «На последнем собрании группы я чувствовал себя оскорбленным и запуганным»

Драммер Fredrik Andersson, неожиданно покинувший AMON AMARTH в 2015 году (отыграв до этого в группе 17 лет), наконец поделился с общественностью своей печальной историей. «Фанаты команды по-прежнему спрашивают меня, мол, «зачем ты ушел?», «быть может, вернешься?», — написал в фб музыкант, — но все дело в том, что меня там нет не по собственной воле. Поймите: это не я решил уйти, тут дело иное»…

«В детали можно вдаваться долго, однако не буду. Скажем так: в течение долгого времени накапливались внутренние проблемы, которые в итоге закончились жестским разрывом.

И в течение долго времени я чувствовал, что меня не уважают, не воспринимают полноценной частью команды, несмотря на многолетнее сотрудничество.

В 2015-м накал страстей достиг пиковой точки. Отыграв тур, мы собрались обсудить состояние дел, после чего мне предложили уйти. С недостойной причем компенсацией: мне просто оставили энную долю прав на исполнение песен группы вживую (которые и так делились на равных начиная с 2003 года). И все. Никаких роялти, никакой доли от общих доходов AMON AMARTH, ни-че-го. Хотя да, выплаченную ранее зарплату разрешили оставить. А еще барабанные прибамбасы, большую часть которых я все равно покупал за свой счет.

Не спорю, экономическая ситуация в банде к финалу 2014-го была невеселой — в силу крупных финансовых вложений, которые мы предприняли коллективно. Тем не менее, деньги все равно приходили. И приходят поныне — гораздо больше, чем раньше. Согласно доступной публично информации, только за прошлый год AMON AMARTH заработали порядка полутора миллионов евро. По большей части благодаря последнему альбому и сопутствующим турам, к которым я не имею отношения и, естественно, не претендую. Тем не менее, мне все-таки могли позволить получить некую долю за прошлые диски.

Боролся за свою, как по-прежнему считаю, заслуженную часть роялти, я примерно с год. К 2016-му я был уже по уши в долгах. Была ли альтернатива заключенной ранее сделке? На том собрании, где я чувствовал себя оскорбленным и запуганным, особенного выбора не было. Либо права на исполнение части песен — либо отказ от них и процент от Metal Blade за прошлые туры с отчислениями за запись. Можно ли это назвать полноценной равной долей в отношении человека, который 17 лет вкладывался в то, чтобы команда росла и развивалась?

Когда я в нее пришел, о большом успехе речи не шло. Дебютный альбом продался количеством 10 000 копий. И лишь наша напряженная совместная работа, неустанное концертирование обеспечило AMON AMARTH статус, который группа имеет сегодня. Так почему я не имею равноценной с остальными участниками доли от прошлой, нашей общей работы? Тем более, что именно об этом мы договаривались в самом начале: вся прибыль делится поровну, вне зависимости от авторства, чтобы не возникало недоразумений и споров.

Тем не менее, мне не дали ни процента от тура, после которого мы расстались, ни отчислений за совместные записи. Все забрали себе — в том числе и мою долю, распределив ее, в качестве бонуса, по своим распухающим банковским счетам.

Понимаю, все это выглядит просто как жалоба, — но мне важно объяснить, что именно произошло. Меня выгнали из группы; 17 лет моей работы в ней полностью обесценили. Только сейчас меня начинает попускать вся эта история… Я потихоньку переключаюсь на другие вещи… и да, я горжусь тем временем, что провел в AMON AMARTH. Той работой, что мы проделали вместе. А еще я рад, что более не связан с этими людьми. В конце концов, деньги — лишь символическое отражение того, как они ко мне относились, во что меня ставили. И это, пожалуй, больнее всего — после долгих часов и дней, проведенных вместе в репетиционных комнатах и гримерках, после суток в туровых автобусах и аэропортах, после 17 лет, посвященных тому, чтобы создать одну из успешнейших дэз-метал групп в мире.

В общем, не спрашивайте более, почему «я ушел». Я не пытаюсь сейчас нанести вред команде, работой в которой крайне горжусь. И не призываю жалеть себя. Я просто хочу рассказать правду. Чтобы больше не спрашивали».