(опубликовано в «Музыкальной газете», лето 1999)
Странно, казалось бы: белорусская группа перешагнула уже 6-летний рубеж с багажом в размере трех альбомов, музыку играет заводную, энергичную, разнообразную и, в общем-то, интересную, поет на всем доступном «великом и могучем», но никак, никак не достигнет того, что именуется популярностью и всеобщим признанием. И что тут поделаешь? Другие давно бы уж плюнули на все и разбежались со злости, но только не «атомики»: они по-прежнему прикалываются, пьют пиво и продолжают усиленно работать…
На страницах «Музыкалки» мы встречались примерно год назад. Можете похвастаться чем-то новеньким?
Павел (бас): Ну, самое главное — выпустили Язык стволов, теперь у нас на один альбом больше… А в остальном особых изменений нет: как работали, так и работаем…
Александр (гитара): Ну как же — у нас все постриглись!
И с чем это связано?
П.: Не знаю, наверно, с грядущим апокали… апокалипсисом.
А.: Жарко будет!
Быть может… Но давайте лучше поговорим о вашем последнем творении — удалось ли, на ваш взгляд, сделать альбом так, как вам того хотелось?
А.: Конечно, удалось… Наш компакт такой… круглый получился!
П.: На самом деле, мы этой работой вполне довольны. Знаешь, я вчера с Димкой (вокалистом. — Прим. авт.) посидел, послушал — очень и очень заводит… Мы, кстати говоря, на таком уровне в первый раз писались, поняли все тонкости, так что дольше еще лучше будет. Но сейчас тоже хорошо получилось.
А.: Оно, конечно, не то чтобы супер, но.. почему бы и нет?
Альбом этот ваш такой… военный…
П.: Это вокалисту нашему так пишется. Его душевное состояние, что ли…
А.: Там не столько даже война, сколько агрессия.
Агрессия по отношению к чему?
П.: Сложно сказать. К жизни…
А.: На самом деле, в наше время никто, кроме языка стволов, ничего больше не слышит, поэтому приходится разговаривать на нем.
П.: Саша уже года три-четыре ходит с навязчивой идеей купить танк и всем все доступно объяснить.
А.: Да… просто злость.
Ну, а чем, интересно, можно объяснить, что группа вдруг ударилась в панк?
А.: Это возраст, наверное…
П.: Да захотелось перемены просто, захотелось повеселиться. Надоели все эти навороченные песни — решили сделать их более доходчивыми и для слушателей, и для нас самих… Я не хочу сказать, что прошлые альбомы мне не нравятся — просто тогда была та музыка в кайф, а теперь нечто иное.
И что вам нравится сейчас?
П.: Ну, остались, конечно, такие старые привязанности, как, скажем, PINK FLOYD… Но я, к примеру, стал слушать сейчас гораздо меньше метала, предпочитая его блюзу…
А.: Я от метала вообще ядерно отошел! Разве что остался один-единственный более-менее тяжелый фаворит нашей команды — группа АРИЯ.
Однако, если покопаться в истоках…
А.: Фигня! Русский язык — это самое главное, — текст, и как он ложится на музыку… И не надо тут вспоминать всяких «мэйденов» — там главного нет, русского!
Ладно, не будем спорить. Такой вопрос: в прошлом интервью вы сказали, что группа АТОМИ находится как бы между двух лагерей — металлической и рок-тусовками… Сейчас-то вы определились?
А.: Да нет, так же все и осталось. Мы по-прежнему непонятно где.
П.: А может, и еще хуже стало. После нашей презентации играть с металлическими командами совершенно расхотелось…
Так зачем их было приглашать? Знаешь, после дэзовых и грайндкоровых банд АТОМИ смотрелась очень контрастно и, честно говоря, кое-что потеряла…
П.: Приглашали потому, что остались друзья, с которыми приятно выступать… А по поводу контраста я согласен — раньше это было не так заметно.
А.: Однако, если мы сыграем сейчас в связке, скажем, с НЕЙРО ДЮБЕЛЕМ, опять же будет контраст. И куда деться?
Да, вам остается, наверно, только стусоваться с группой MIDNIGHT OIL…
А.: Которую ты мне по телефону ставила? Действительно, сходство — почти один в один: и музыка, и манера пения… разве что на английском. Опять же получается, что русский язык — важная отличительная черта…
П.: И, кстати говоря, я не совсем понимаю, почему он так режет слух небезызвестному Андрею Мэну… Посочувствовать надо человеку — не по-английски сам-то разговаривает…
Вас не обижает то, что на ваши концерты ходит не слишком много людей? Как вы сами это можете объяснить?
П.: Видимо, мы пока еще не совсем прочно «засели в массах», не настолько нас любит народ. Может, это связано с тем, что прошлая наша программа многим не понравилась… Ты сама видишь, у нас все рывками идет, периодами: все плохо — все классно, все хорошо — все еще хуже… Одно время нас вообще было похоронили…
А может, причина в том, что музыка у вас такая… неопределенная… Народ просто не врубается, с чем это едят.
А.: Может, и так…
Но у вас есть какая-то «своя» публика?
П.: Безусловно.
А.: И особенно приятно, что эта публика помнит нас еще с 1995 года, растет вместе с нами, знает и слушает наши песни. Это самое главное: у нас есть свои фэны, с которыми мы можем попить пивка, пообщаться…
В музыкальном плане от вас чего можно ожидать?
А.: Всего чего угодно. Кстати, у нас уже четыре вещи для новой программы есть, думаем в этом году еще один компакт выпустить.
С такими успехами вы, пожалуй, скоро каждый месяц будете штамповать по альбому!
А.: Почему бы и нет?
П.: И в самом деле… За себя говорю — я сейчас от музыки больше удовольствия получаю, чем…
А.: Да ладно тебе! Жена прочитает!
А не было таких мыслей: зачем нам все эти CD, кассеты? Все равно мало кто их покупает.
П.: Ну нравится нам, понимаешь? Нам в кайф. Раньше была масса амбиций, всего и везде хотелось: и по телику чтоб показывали, и по радио чтоб крутили… Сейчас их нет — группа работает чисто для себя. И поэтому, кстати говоря, никакая там критика или отсутствие публики нас сильно не задевают, не расстраивают. Хотелось бы, конечно, людям нравиться, но нет — так нет.
А.: А вообще группе нужен директор, заинтересованный человек, который бы занимался всеми организаторскими, финансовыми делами, раскруткой и так далее. Раньше мы сами всем этим занимались: и концерты организовывали, и кассеты продавали, но… надоело, да и не справляемся мы сами, поэтому нужен директор — как вода, как воздух…
помнится была кассетка. счас бы найти в цифре