(статья приурочена к выпуску альбома The Great Cold Distance ‘2006)
Бывают дни, когда самые яркие, солнечные впечатления ни с того ни с сего начинают блекнуть расплывчатым осенним холодом, из дыр «коматозно» съезжающей крыши тонкими струйками просачиваются прозрачно-ледяные щупальца тоскливого дождя, а в душу закрадываются мелкие, цепкие и настырные паучки Одиночества… Когда окружающий мир тускло лопается от параноидального давления Пустоты… Когда из каждой беззаботной расщелины радости, кажется, пялятся черные, пустые глаза Смерти, сводят с ума, гипнотизируют… не оставляют ни на минуту… и ждут момента, когда из переполненной чаши темно-красным густым потоком прольются остатки отчаяния… Когда лето вдруг съеживается до размеров безжалостного дула и тоже пристально смотрит… куда-то в район затылка, и тысячи безумствующих скрипок, не попадая по нотам (а все больше по венам… смычками…), выводят похоронный марш… «В зеркале процессия — идут не спеша. Спроси: «Кого хоронят? » — ответят: «Тебя!»… Непробиваемый мрак и безысходность, депрессия, депрессия, депрессия…
Каждый выходит из этого состояния по-своему: кто-то в вежливо распахнутую дверь на Другую Сторону, кто-то постепенно «размораживается» друзьями и прочими близкими, кто-то… да мало ли! Вариантов на самом-то деле не счесть, стоит только найти наиболее подходящий. Можно, скажем, «лечиться» музыкой: поставить что-то ТАКОЕ, после чего собственные мрачности покажутся, в худшем случае, отражением той самой гробосопроводительной процессии в треснувшем зеркале… или, в лучшем, маленькими пятнышками в помутневшем магическом шаре сознания…
Вот — специально для таких случаев! — один из наиболее подходящих саундтреков под настроение ниже отметки «даун»: шведская группа KATATONIA, с самого начала своего существования не устававшая и не перестававшая перешагивать все возможные пороги черной меланхолии, нырять все глубже и глубже, спускаться по кругам преисподней все ниже и ниже, умирать снова и снова…
«Птицы Ночи, пойте мои песни,
Одиночество моей Души течет вместе с Океаном Слез…
Я свободен…
Теперь я мертв навсегда…»
(«Palace of Frost»)
Танцующие в Декабре
1987 год. Рождается великое, как всегда, банально, без излишней достопримечательности или даже претензии на какую-либо достопримечательность: тринадцатилетний мальчик по имени Андерс Нистром (в будущем более известный как Блэкхайм) однажды просто берет в руки гитару (а позже — бас, клавишные да еще плюс вокал) и предлагает еще одному маленькому мальчику, Джонасу Ренске (он же Лорд Сет) присесть за барабанную установку да сыграть чего-нибудь интересного… Тогдашние увлечения юных «кататонцев» (кстати, если кто не знает, «кататония» — это психическое расстройство такое, болезнь, своими симптомами сильно напоминающая паралич) колебались в пределах CELTIC FROST-BATHORY, и музыка, сами понимаете, получалась соответствующая. Сырой трэш-блэк-метал, в одном из своих наиболее «трушных» и примитивных проявлений… во всяком случае, так говорят. Никаких сколь-либо существенных свидетельств той поры, к сожалению, не сохранилось… да и сама-то группа вскорости приказала долго жить.
Молчание «ягнят» продолжалось вплоть до 1991 года, когда общим решением реорганизованный и обновленный в составном плане коллектив принимается за поиски собственного, оригинального и неповторимого саунда. Сочетав массивно-агрессивный напор black/death с суицидально-меланхолично-мелодичными, навороченными «проездами» скорбного дум-метала, под самую завязку напичкав все это дело смертоносной романтикой декаданса, отшлифовав не в меру мрачным налетом готики, в создании уникальности КАТАТОНИЯ, что и говорить, весьма преуспела… Кто-то (не приметив дебютных поползновений ANATHEMA) немедля презентовал шведам статус «депрессивнейшей группы планеты», кто-то, поспешив, обозвал гибридом PARADISE LOST и BATHORY, кто-то «блэковым ТИАМАТОМ», но, в принципе, в большинстве своем оценили весьма хорошо. Уже первая трехпесенная демка команды, Ihva Elohim Meth (Бог мертв), записанная летом 1991-го года, в течение нескольких недель распродается полным тиражом в размере 400 копий — а еще чуть позже, будучи переизданной голландцами Vic Records в качестве MCD Jhva Elohim Meth — The Revival, за четыре недели собирает общий урожай в тысячу. Группу заметили, группу нещадно захвалили в метал-прессе, и, неудивительно, вскоре посыпались заманчивые предложения контрактов… В 1992-ом, опосля обретения третьего «кататонца», басиста Израфеля (в миру Джулиан Ле Хаке), команда подписывается на шведском лейбле No Fashion и, проведя энное количество времени в студии Unisound, год спустя, в 1993-м, выпускает свой легендарный дебютник Dance Of December Souls. На теле метал-музыки взрывается еще одна неизбывно-кровоточащая рана тоски… нет, пожалуй, целых ВОСЕМЬ незаживающих ран… Насыщенный, эмоциональный и какой-то… давящий, что ли… действительно, безумно тяжелый (не в плане саунда, скорее психологически), изматывающий релиз… Длинные, закрученные композиции, завораживающие мудреными переговорами гитар (в диапазоне от истерзанного плача-стона до ледяного спокойствия Решившегося), великолепной готической атмосферой клавишных… и еще… еще этот хрипяще-надрывный голос, прорывающийся словно бы последним, предсмертным воплем…
«…Я бреду по бесконечным полям —
Там, где никогда не умирает Печаль,
Где небо сливается
с почерневшим дождем,
Вобравшим в себя мои слезы.
Сейчас моя увядающая душа
Уносится на Крыльях Зимы…»
(«Gateways of Bereavement»)
«Десять струн Тьмы на скрипке Горести», «Я видел горы, в которых рождается Холод, куда не решаются ступать даже ангелы…» И так далее, в столь же «жизнеутверждающем» духе…
Выделять какие-либо песни из общего потока Dance Of December Souls, пожалуй, не стоит: альбом этот из того разряда, что надо слушать целиком, поглощать единым дыханием, от начала и до конца, — однако, как показывает время, одной из них все же удалось выбиться в разряд хитов. Речь идет о вышедшем еще из эпохи Ihva Elohim Meth своеобразном гимне команды под названием «Without God». Текст его настолько показателен для КАТАТОНИИ тех времен (в которые музыкантов группы зачастую крестили «сатанистами», припоминая к тому же изначально блэковые корни), что не могу не позволить себе более подробной цитаты:
«…Оставшись без бога,
Похорони свой страх,
Теперь Дух свободен… Jhva Elohim Meth («Бог мертв» — прим. авт.).
Я поднимаю кулак в небо
И клянусь черной клятвой древних:
Агнец истекает кровью… и всегда будет
Бог мертв, и всегда будет таким…»
Что ж, неудивительно, что после таких песен КАТАТОНИЮ начинают обвинять в дьяволопоклонничестве. А ведь, ежели напрячься и присмотреться внимательнее, несложно увидеть в их лирике отражение философии великого Ницше… подумать… и только от этого плясать далее. Хотя, наверное, всегда так бывает: сначала казнят, а уж потом разбираются, виновен был али нет…
Свадьба. Убийство. Похороны.
На стыке 1995-1996 все смешалось в доме КАТАТОНИИ: рождения и похороны, любовь и смерть, день и ночь — слились в одну сладостно-горькую симфонию трагедии… Попробуй-ка разберись в этом хаосе! Ребят, судя по всему, немелко глючило (личные проблемы? плохая погода? пожизненно неподъемное настроение?), и оттого песни получались соответствующие.
Из интервью с Джонасом: «Не знаю, откуда все это берется, честно, не знаю… Когда мы с Андерсом начинали заниматься музыкой, мы хотели создать нечто безумно мрачное, настолько депрессивное, насколько это только возможно. Мы сами, в принципе, никогда не были особо счастливыми людьми… и оттого сильно напрягаться не пришлось. Нужно было просто излить свою душу, высказать несколько привычных мыслей.
…Я часто думаю о том, как можно «уйти» из этой жизни, периодически чувствую жгучее желание совершить самоубийство… только вот до сих пор не уверен, так ли уж приятно быть мертвым…»
Кому мысли, а кому бизнес… Заручившись внушительным успехом дебютного альбома, за коллектив принимается итальянская контора Avantgarde Music, и уже в начале 95-го года на-гора выходит новенький четырехтрековый MCD/EP For Funerals To Come. Тематика песен оного, по сравнению с предыдущим альбомом, практически не меняется: перед зажмуренными глазами по-прежнему переливаются все существующие оттенки цвета отчаяния (от стеклянно-прозрачного до безысходно-черного…), горло обжигают холодные пальцы скорби, ознобом смеется дыхание смерти и… все та же острая, решительная игла, безжалостно впрыскивающая смертоносный заряд пессимизма, стреляет по венам…
Что до музыкальных перемен, то их, в принципе, тоже особо не прибавилось: Наступающие похороны во многом продолжили дело Dance…, разве что со слегка заметным отклонением в сторону гипнотичного dark gothic-doom. Это едва чувствительное «полегчание» (да, к тому же, чистый вокал на титульном треке и «Shades Of Emerald Fields») кое-кто тут же, немедля, отметил первым нехорошим знаком: скурвится, мол, хорошая группа, как пить дать, скурвится! Вот увидите, куда их понесет дальше!!! (покамест оставим сие без комментариев…) По-своему любопытна финальная минутка-инструменталочка «Epistel», звуковым мини-апокалипсисом завершающая третий и, как показал последовавший в 1996-ом альбом Brave Murder Day, последний по-настоящему тяжелый релиз KATATONIA. Чем еще примечательны Похороны? Наверное, фактом, что небольшой (в 300 копий) тираж диска распродался целиком и полностью, кроме того, завоевав, кажется, без исключения все брутальные сердца нашей немелкой планетки. (Может, странно, но впоследствии ни одна из песен этого мини не переиздавалась).
Стоило «кататонцам» начать работу над вторым полноформатником, как их ряды слегка «дырявятся»: о своем уходе объявляет басист Израфель… по причинам малоопределенного порядка. Спустя некоторое время на его место приглашается второй гитарист Фредрик Норрман — а в процессе записи на должность брутального вокаллеро также (ну, окромя внезапно разучившегося рычать Ренске) ангажируется тов. Микаель из OPETH.
«…где бы вы ни были, меня там нет,
вы не сумели уловить момента,
когда я потерял самого себя…
следовало знать границы,
которыми заканчивается мир…
но уже наступил тот час,
когда я обнаружил, что не дышу…»
(«Brave»)
Несколько пугает и настораживает странноватая, сплошным текстом написанная лирика альбома: поток сознания человека, и впрямь заблудившегося в кошмарных тупиках действительности, потерянного в невеселых самокопаниях, ужаленного утратой смысла существования, несчастного равнодушием и безучастностью окружающих, задыхающегося от клаустрофобии в призрачных стенах бездумного театра теней, кем-то громко прозванного жизнью…
Низкое небо, водянисто расплывчатые, серые облики окружающих людей и вещей, дикая… просто-таки ужасная внутренняя опустошенность — замкнувшийся круг одиночества, когда, кажется, кричи — не кричи, вой на луну — не вой… все равно никто не услышит. Не заметит. Не поймет.
«… все происходит будто в замедленном спектакле,
я не верю в безжизненное подобие движения…
когда ты ходишь, словно мертвец,
и все исчезает…
все постепенно исчезает…»
(«Rainroom»)
Как и было справедливо отмечено в рассказе о предыдущем мини-CD, КАТАТОНИЯ все дальше углубляется, все быстрее уплывает по витиеватым изгибам классически медленного готик-дума, в Brave Murder Day уже не стесняясь разбавлять свой характерный саунд мягкими чистоголосыми кусочками меланхолии (вспомните, к примеру, чудесную dark-metal балладу «Day»), акустическими проигрышами… Все это, БЕЗУСЛОВНО, впечатляет, сомнений ни на секунду! Альбом получился воистину гениальным, волшебным в своем мраке — он прекрасен, идеален, будто бледная слеза-жемчужина, но… Но тенденция, однако… Понимаете, о чем речь? Ну как же… 1995 год, ежели помните, сбивает с толку преданных поклонников еще одной великолепной, некогда дэз-, а после просто думовой команды, несравненных PARADISE LOST: сперва они, неожиданно ломанувшись в рок-музыку, выпускают на свет отличнейший и тоже по-своему гениальный (хоть поначалу и недопонятый) альбом Draconian Times, а потом… потом… угу… Потом мы с ними прощаемся навеки, отдавая на растерзание любителям электронной попсы.
Чего тогда — ответным ходом — ожидать от KATATONIA? Неужели?! Все в том же 1996-ом на культовом лэйбле Misanthropy Records выходит сплит-EP с корешами PRIMORDIAL: на оном «кататонцы» презентуют свою новую песню, «Scarlet Heavens». Ренске поет (теперь он ТОЛЬКО поет), из динамиков доносится потусторонняя готика… да-ааа… история-то, похоже, повторяется. Остается лишь дождаться нового альбома… и убедиться в своих худших опасениях уже бесповоротно.
Подождать, однако же, пришлось порядочно: 1997 год увидел очередной миньон, Sounds Of Decay, все еще заманчиво балансирующий на переломной грани Brave Murder Day и «Scarlet Heavens», балующий сочным гроулом Микаэля и агрессивным саундом гитар… балующий, к сожалению, в последний раз. Данным релизом Майк, основной коллектив которого требует все больше и больше внимания, завершает свое сотрудничество с КАТАТОНИЕЙ, затем группа меняет логотип… KATATONIA — теперь уже в виде квартета, — променяв прежнего продюсера Дэна Сванэ (его звукозаписывающая студия Unisound навсегда закрывает свои двери) на Томаса Скогсберга, спешит в студию Sunlight. Нетерпение фэнов к тому моменту достигло точки кипения: все ждали сюрпризоносного полноформатника. (В том, что он окажется, сюрпризоносным, уже, вроде бы, никто и не думал сомневаться). Однако команда томила ожиданием и мудрила: ближе к концу года становится известно, что ждет нас не более, чем малотиражный EP/MCD.
Last Fair Deal Gone Down
Из интервью с Блэкхаймом: «Я долго думал на тему вторичности, «похожести» и всего такого прочего, и пришел к выводу, что не знаю ни одной группы, которая звучала бы ТОЧНО так же, как КАТАТОНИЯ. В остальном… нередко, конечно, приходится встречать параллели с PARADISE LOST, и это, я признаю, вполне логично: «парадайзы» были и остаются основным маяком для всех участников группы с того самого момента, как мы только начали заниматься музыкой. Отмазываться и делать вид, что это не так, смысла нет… Ха! Как добросовестный «ученик», я, понятное дело, всегда хотел знать мнение «учителей» о своих достижениях. Вспомните, к примеру 1994 год. Тогда мы пытались делать то, что, по идее, должны были делать «парадайзы» после своего Gothic — мечтая, чтобы Грегор Макинтош, услышав KATATONIA, однажды воскликнул: «О, черт! Это должна была быть НАША музыка!». И… знаете, что… тогда такого, конечно, не случилось, но после того, как мы выпустили Discouraged Ones, произошло нечто похожее. Это, я считаю, просто здорово!».
…Впрочем, тут я, похоже, несколько разогналась, опередив хронологический поезд событий: на повестке дня покамест год 1998-ой. В январе выходит Saw Your Drown, четырехпесенное погружение в холодно-черные бездонности душевного мрака: уже знакомая «Scarlet Heavens» плюс три новых вещи. Комментарии? Ммм… Очень чисто… прозрачно-кристально — и в реализации, и в плане атмосферности… мрачно… да, очень мрачно… но уже совсем не так, как раньше. Меланхолия срывает с головы новые покрывала: теперь ее имя — спокойствие и пустота, без истерических взлетов и падений, без надрыва, без резких неосторожных движений — все ровно, мертвенно-отрешенно и давяще, подобно путешествию в безжизненной равнине Ада, куда однажды ведут пути всякого, Навечно-Оставившего-Надежду… Удручающий, бесперспективный пейзаж, горизонты Смерти… Пустота…
Что до музыкальных характеристик, то можете называть это готик-дум-попсой: так, наверное, будет точнее всего, хотя и — понятное дело — не расцветит всей расплывчатой палитры внешне тускловатого, но на поверку впечатляюще-переливчатого разнообразия «кататонического» саунда. Жалобный, на грани слез вокал Ренксе… нет, это уже далеко не вопль, не крик, не рев, ничего подобного: скорее всего, так звучит голосок смертельно обиженного, потерянного, но тщетно пытающегося скрыть свое горе ребенка… еще, кажется, минута, и расплачется: от бессилия, от тоски и тотальной безнадеги… Плавающий, изматывающе-удручающий звук гитар — смиренный пессимизм и самовольный упадок во всем.
Все вышесказанное в полной мере относится и к последовавшему за миньоном альбому 1998 года Discouraged Ones (две песни, «Saw You Drown» и «Nerve», кстати, вошли туда на правах основополагающих). То же самое, только больше… объемней. КАТАТОНИЯ ушла слишком далеко («Gone»), и те, кто не принимал происходящих с командой перемен ранее, на данном моменте отвернулись окончательно. Зато появилась масса новых поклонников — причем, все больше из разряда рок-ценителей, гурманов ANATHEMA, PINK FLOYD, CURE… и, естественно, PARADISE LOST. Опять-таки Блэкхайм: «Как и во все прежние времена, люди говорят, что мы поддерживаем «парадайзовское» знамя, и это, не спорю, справедливо. Однако не забывайте: КАТАТОНИЯ — это прежде всего КАТАТОНИЯ, и для того, чтобы проследить путь, по которому мы шли к собственному, неповторимому и уникальному саунду, необходимо вернуться назад и еще раз прослушать наши ранние релизы». Джонас, подхватывая нить разговора, вспоминает, как писалась лирика к Discouraged…: «На тот момент, как мы пришли в студию, я — как ни смешно сие звучит — так и не успел написать ни одного текста, но, в то же время, ужасно не хотелось упускать шанса сделать что-нибудь многозначительное и хорошее. Ведь, понимаете, когда поешь «чистым» голосом, так или иначе чувствуешь необходимость в нормальной лирике, ибо у людей есть возможность расслышать и воспринять каждое слово. Вот и пришлось постараться… Какие требования я предъявляю к собственным текстам? Хочу, чтобы они были просты для восприятия и, в то же время, неглупы. Еще хочу, чтобы, в соответствии с названием альбома, в каждом из них звучало уныние и удрученность…».
«…путая и перекручивая имена внутри меня,
накаляется электрическая атмосфера…
я должен выдержать еще один, последний раз
…но уже будучи не в силах завершить то, что началось…
в твоих собственных глазах ты жив
но, на мой взгляд, ты не более, чем ложь…»
(«Cold Ways»)
Изрядная доля шизоидности… пугающая клаустрофобия… и, как может кому-то показаться, горячечный бред… Все неймется этому Джонасу — хлебом не корми, лишь подкинь безжалостное острие сумасбродных мыслей, которым он норовит подтолкнуть вас к пропасти Невозврата…
Обеспечить Удрученных нормальной гиг-поддержкой так и не удалось: будучи не в состоянии найти концертного барабанщика, КАТАТОНИЯ толком не раскрутила новый альбом. А жаль. Хорошая все-таки штука. Несмотря ни на что, очень хорошая. Далее, к большому сожалению, дела пошли гораздо хуже: глотнув духа экспериментаторства, группа, кажется, совсем сбилась с пути, и последующий альбом, Tonight’s Decision (1999), превратился в та-акие дебри, что углубляться в них уже даже как-то и не хочется. Наплыв альтернативщины, гранджевые нотки, готика, прогрессив-арт рок, попса — с ума сойти можно! Смурной, не в меру аляповатый, мне этот релиз (единственный во всей «кататонической» дискографии) видится откровенным провалом, своего рода минусовой демаркационной линией между «тем» и нынешним миром, в котором наша подруга Меланхолия является в своей дарк-роковой (или роковОй?) ипостаси.
2001 год приносит Last Fair Deal Gone Down, слушать который, честно признаться, было даже как-то стремно: а ну как снова разочаруют? Но… что ж… рискнем. И рискнули. Общее впечатление: достойный последователь-продолжатель Tonight’s Decision, именно ДОСТОЙНЫЙ. Альбом получился по многим параметрам лучше и качественнее своего прародителя: гораздо взрослее, мудрее, гармоничнее и, наверное, логичнее. Никакого хаоса, излишней громоздкости и сумбура: гладкий альбомчик, очень такой… тихий… с хорошими мелодиями, приятной ненапряжной скукой… ласковый и одновременно щемяще-грустный, подобно умирающим всплескам летнего заката: тускнеющие краски, волны зыбкого тепла и черные силуэты накатывающей тоски… В чем-то КАТАТОНИЯ, конечно, не прогадала: уникальность, умение быть ОСОБЕННОЙ — внутри и в то же время вне разнообразных стилей, на пограничных полосах музыкальных трендов… этого не отнять. Всегда одна в поле, сама по себе, будь то хорошо или плохо. (Что каждый из слушателей, конечно же, решает единолично).
Девятое имя Меланхолии
Стремление ли к творческой самостоятельности или ощущение, что никто не способен добиться желаемого звука лучше, чем его авторы — так или иначе, после Last Fair Deal Gone Down и сопутствующего миника Teargas KATATONIA прекращает сотрудничество со своим неизменным звукорежиссером Томасом Скогсбергом и Sunlight studios: запись очередного полноформатника проходит холодной осенью 2002 года в 303 studios и микшируется в декабре в Studio Kuling. Вся звуковая работа, помимо микширования, осуществляется самими музыкантами. Так, 2003 год встречает Viva Emptiness — нервный, психотически-болючий релиз, получившийся на порядок тяжелее предшественника — как по звуковым, так и эмоциональным характеристикам, — плотный, депрессивный… ну, естественно. Без депрессий мы никак.
А вообще… странное, знаете ли, дело: две трети «великой английской думовой троицы» (ANATHEMA, PARADISE LOST, MY DYING BRIDEMY DYING BRIDE) давным-давно выползли из металлических ботинок, направив босые ноги в области предположительно более массовые, удобоваримые, KATATONIA следом туда же, а ведь все равно… попса никого из них так и не пожрала, не абсорбировала. Фэны традиционных субжанров рок-музыки и альтернативы за своих «беглецов от метала» не считают: принимают на порог, но полки музыкальных магазинов в ожидании новинок не вылизывают. Потому даже такие, казалось бы, талантливые и интересные творения как Viva Emptiness кассы выпускающим компаниям сильно не делают.
Для поддержания (или инициации) дополнительного интереса к коллективу в 2004-2005 выходят два ретроспективных сборника, Brave Yester Days (Avantgarde Music), двойной диск, призванный отразить лик Меланхолии страшный и тяжелый (до 1996 года), и The Black Sessions (Peaceville), двойник+DVD, представляющий виды более легкие, но не менее отчаянные и мрачные. И пока музыкальная общественность занимается перебиранием архивов, музыканты отправляются в Fascination Street studios, в которой, собственно, и начинается новый отрезок долгой дороги-в-никуда — The Great Cold Distance. Меланхолия в белом («In The White»), пелена, затмевающая дневной свет в тусклое, переплетающая клубком внутренних демонов тоски, печали и рефлектирующего пессимизма — если у Меланхолии есть совершенная форма звукового воплощения, то мы однозначно пришли по адресу…
Слушаем, проникаемся, умираем… взращиваем внутреннюю пустоту и отчужденность. Вы еще не слышали этот диск? Напрасно. Попробуйте…