(Jason «Dagon» Weirbach, май 2021)
Говоря об американском блэк-метале, в первых рядах, безусловно, вспоминаешь дуэт INQUISITION. С 90-х, уверенно, поступательно группа делает свой особенный узнаваемый блэк — визионерский, гипнотический, космический, оккультный, цепляющий, интенсивный, с обостренным чувством мелодии и, если хотите, хитовости, насколько это слово вообще применимо к чернейшему из метал-искусств. Black Mass For A Mass Grave, выпущенный в 2020-м, определенно вошел в число лучших релизов нынешнего странного времени — потому захотелось пообщаться с автором, любителем выразительных жанровых фотосетов, Джейсоном, известным как Dagon.
Говоря о своих последних релизах, группы, как правило, утверждают: «Это наша лучшая работа». В случае с Black Mass For A Mass Grave я, пожалуй, легко соглашусь: так вдохновенно, цельно, величественно INQUISITION не звучала еще никогда. Как считаешь, вы уже подошли к своей пиковой творческой точке?
Что касается последнего альбома, то ему присущи некоторые особенности, ранее проявлявшиеся (если проявлявшиеся вообще) гораздо реже. То есть слушая релиз, ты вникаешь в суть группы, но воспринимаешь ее несколько по-иному, как раз благодаря этим новым элементам. Например, обилие медленных песен с небольшим количеством бластбитов, чистые гитары и, местами, чистый вокал, несколько органных пассажей. Благодаря этим небольшим вкраплениям, которые, судя по всему, пришлись слушателям по душе, а также общей атмосферности альбома, может действительно создаться впечатление, что мы достигли некой новой вершины.
Но что в конечном итоге имеет значение, так это ощущения: что чувствуют люди, внимая музыке. И, мне кажется, этот альбом, в пику более агрессивным и экстравертным релизам, сильней зацепил потаенные темные глубины душ слушателей. В медленной музыке меньше перегрузок и нервов; снижая темп, ты позволяешь гармонии раскрыться, даешь время подумать и неторопливо погрузиться в царство интроверсии и интроспекции. Это, собственно, и стояло целью альбома — установить со слушателем более близкие отношения. Именно в этом и заключается его «пиковая точка».
Безусловно, создать подобную работу нелегко, потому как в основе, фундаменте должен оставаться метал, без перекоса в атмосферщину и шугейз; кроме того, звук INQUISITION должен быть узнаваемым. Нужно сохранять идентичность, нужно постараться не усыпить слушателя — и при всем при этом звучать интересно и уметь заинтересовать публику.
Каковы твои планы, надежды на 2021-й год? Как считаешь, вернутся ли во второй половине года концерты в США в прежнем объеме?
Насчет Штатов не знаю. Но в каком бы году «нормальная» жизнь ни вернулась, я буду играть роль адвоката дьявола — и даже скажу, что сложившаяся ситуация на самом деле полезна и музыкальной индустрии, и группам, и лично артистам. Во всем этом больше настоящей жизни, чем в бесконечных трассах и времяпровождении в нескончаемом «рок-н-ролле». Полагаю, в ковидный период многие музыканты наконец нашли время притормозить, заглянуть себе в душу, по-настоящему пожить жизнью, по сравнению с тем, как проводит время активно гастролирующий коллектив. Кроме того, ситуация заставила людей пересмотреть свои навыки: какие-то восстановить, какие-то освоить — то, на что раньше не находилось времени из-за туров.
А еще во время пандемии, когда команды покрупнее сидят по домам, на свет активно вылазит андеграунд (во всяком случае, это сильно заметно здесь, в Каролинах). Как обстоят музыкальные дела в Сиэтле? Вообще, какой метал-жанр популярнее всего в ваших краях?
Все, с чем я поддерживаю связь по месту жительства, — это природа. Горы, леса, вашингтонское побережье — места тут потрясающие. С сиэтлской сценой, группами я никак не связан — есть лишь небольшое количество знакомых музыкантов, и все они играют традиционный классический блэк. Причем мне кажется, если брать блэковую сцену США, то группы северной части западного побережья играют более атмосферную музыку, чем представители других регионов. Насчет популярных жанров так просто не скажешь — Сиэтл всегда порождал странные межстилевые смешения, не поддающиеся классификации, которые обретали популярность на тот или иной момент времени.
Вы выступаете на концертах вдвоем. Что самое напряжное в этом процессе — передачи сложносочиненной музыки INQUISITION дуэтом?
К сожалению, мне приходится жертвовать некоторыми элементами — теми, что невозможно воспроизвести вживую в силу того, что гитара на сцене одна. Это негативный момент. К слову, записывая альбомы, я обычно принимал в расчет эту особенность, стремясь, насколько это возможно, к минимализму, чтобы на концерте люди ничего не теряли. И только на последнем, Black Mass For A Mass Grave, изменил этому принципу, сделал его более многослойным. Подумал, что не стану позволять концертным ограничениям диктовать, что мы можем делать в студии и что не можем, — и поставил во главу угла композиционный момент, позволив себе привнести в музыку столько слоев и элементов, сколько хотелось.
Глядя на фотосет к последнему альбому, удивляешься, сколько ж ножей может человек взять одновременно. Несет ли этот образ некий особый смысл? Ну и собираешь ли ты оружие в принципе — как многие американцы?
Я собираю ножи, это моя страсть. Не ради характерного для блэк-метала антуража. Просто очень люблю их. Любимый формат — американские негабаритные боевые ножи ручной работы эпохи первопроходцев; охотничьи ножи времен освоения американского Запада. Классический нож Боуи, вообще старые тесаки колонистов — лучшие из ножей. Если выбирать из моей коллекции, то любимые представители тех времен — самоделы из рашпиля и пилорамного лезвия 1800 годов, а также из рессорной стали старых конских плугов того же периода. Сталь тогда делали замечательную, одну из лучших в истории: она крайне прочна (понятно, почему: для рессор плуга важна прочность), и при этом отлично поддается заточке.
Меч, который можно видеть на фотосете к альбому, сделан из такой же великолепной стали: кузнец унаследовал ее от деда, листовую сталь со старинного конского плуга.
Кроме того, у меня есть штыки Первой мировой, Второй мировой, современные боевые ножи американской армии. И множество тесаков ручной работы.
Спрашиваешь, какой смысл они несут? Прежде всего, я воспринимаю холодное оружие как форму искусства. Так же, как люди покупают картины и скульптуры, я покупаю ножи. Они воплощают собой волю к выживанию, стремление жить, добывать еду, создавать и уничтожать. В ножах есть чувственность и сексуальность, и одновременно с этим они брутальны и коварны. Это дуалистический символ, ибо нож может пригодиться для двух противоположных, разнонаправленных целей.
Насчет коллекции второго участника группы, Incubus, распространяться не буду: он обычно не говорит о своих коллекциях, и я ценю его право на приватность. Но ножи он не коллекционирует.
INQUISITION — красочная группа, и визуальному аспекту придается немало внимания. Может, и в жизни, в быту вы любите окружать себя необычными вещами?
Мы оба живем в городке между Сиэтлом и канадской границей — и не сказал бы, что это рай. Но буквально в часе езды начинаются горы Северные Каскады, а в двух часах — места, где мы делали фотосет для Black Mass For A Mass Grave. В общем, час езды в одном из направлений — и тебя начинает окружать нечто прекрасное.
Читала несколько твоих интервью, в которых речь шла о детстве и подростковых годах, проведенных в Колумбии, откуда ты родом. Опасные районы, экстремальная музыка — сопряженная с действительно экстремальным образом жизни. (Кому интересно, см. этот материал — прим.авт.) Не кажется ли порой — в сравнении с прошлым — жизнь в Сиэтле более пресной, слишком организованной, безопасной, спокойной, чтобы поддерживать ментальное состояние, так сказать, «на острие»?
В настоящий момент Сиэтл пребывает в социальном кризисе, и этот кризис потихоньку расползается на остальную часть штата. Вскоре, если не привести дела в порядок, он превратится в человеческую помойку. С другой стороны, природа, о которой я уже говорил, остается во всем своем великолепии — и это не перестает меня вдохновлять.
Сложности, которые я переживал в Колумбии, придали силу, сформировали характер, определивший дальнейшую жизнь. Я прошел через ряд любопытных ситуаций, которые вылились в опыт, закалили меня как личность — не как музыканта. INQUISITION же появился здесь, вне большой околосценической тусовки, в окружении величественных природных красот, которые позволяют, не отвлекаясь, фокусироваться на музыке.
Как считаешь, Agonia Records качественно справляются с промоушном Black Mass For A Mass Grave? Подписав INQUISITION, лейбл немедленно попал под гневную раздачу, но тем не менее стоит за вас стеной.
Agonia проявляют феноменальную способность стоять на своем. Лейбл имеет право подписать любую группу, которая ему нравится, это базовое право — и они это право отстаивают. Истории, имевшие место после заключения этого контракта, способны шокировать любого человека, который способен включить мозг, а не руководствоваться эмоциями. Страшно сказать, что только ни предпринимали отдельные представители «индустрии» против Agonia, стремясь очернить их имя и превратить жизнь в ад… буквально ни за что. Причин для возмущения нет — вне зависимости, кто что себе там надумал. Крупные игроки индустрии, вроде Sony Music, стояли за нас, невзирая на всю развернувшуюся эмоциональную драму. Agonia и Sony поддержали нас.
Когда Season of Mist вас бросили, это ощущалось как предательство?
У меня нет обиды на Season of Mist. В тот день, когда лейбл отказался от нас, мы общались с Майклом (Michael Berberian — прим.авт.) по телефону. Он изложил свои причины, и я их принял. Я включил логику, холодную, почти военную логику — и все, что мог сказать после его объяснения, это: «Я понимаю». Не могу рассказать детали, это была личная беседа, скажу лишь, что причин было названо больше одной, о которой все думают. Но, считаю, у нас с Season of Mist все было хорошо, с прекрасными отношениями, двумя альбомами, так что жаловаться не на что.
В целом, когда тебя увольняют с работы, или прекращают отношения, будь то деловые или личные, когда тебя так или иначе отвергают, важнее всего сохранять здравомыслие и думать стратегически, наперед. Если отключить рассудок, дать волю эмоциям, и, что хуже всего, мыслить категориями вины, все это подействует отравляюще. Держи голову высоко, будь хорошим человеком, железно крепким, и двигайся дальше…
Согласишься ли с утверждением, что метал-сцена (которая вроде как должна объединять людей и стоять за своих) сделалась излишне осторожной, заразившись вирусом «культуры отмены», так что становится все труднее оставаться собой и говорить то, что думаешь?
Это проблема общества в целом. Она просочилась и в метал, потому как метал перестал быть субкультурным явлением, сила которого — в изолированности. Как то, например, характерно для андеграунда. Метал-сцена сегодня — это культура тусовочная, фестивальная, развлекательная, неспособная противостоять несовершенству общества, негативным сторонам человеческого существования. Поэтому она от проблем убегает. Тусовочный, задорный дух метал-сцены понятен: хэви-метал — это не обязательно музыка дьявола, это музыка людей.
Тем не менее, есть в мире метала и не броские блестящие прослойки — в которых обитают настоящие люди. С несовершенствами, пороками, не флиртующие с Тьмой, однако обладающие воистину темной душой. Иногда они делают то, что мы называем Блэк-металом. Или, например, рисуют арт для метал-команд. Или просто слушают блэк и другие поистине экстремальные жанры. Так вот эти слушатели, музыканты, художники — в их числе натуральные социопаты или, например, морально травмированные персонажи, — они несут в себе темное пламя. И эти люди не занимаются моральными судилищами. Их Тьма воплощается в Блэк-метале, они ее и несут, будто тень. Эта вторая категория не особенно хорошо сочетается с фестивально-развлекательной тусовкой, отсюда все сложности.
То же самое происходит в политике, то же самое происходит на улицах, когда, например, правые идут против левых. Битва разума с сердцем, мозга с эмоциями — и все не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Что до INQUISITION, то группа привлекает людей из обоих видов тусовок, двух категорий, представленных в музыкальной индустрии и обществе, — и эти категории конфликтуют между собой.
Ты когда-то говорил, что интересуешься всем, «что происходит на Земле, начиная от эволюции видов и заканчивая историей человечества». Как считаешь, нынешняя пандемия интересна с точки зрения истории человечества? И какие уроки мы должны из всего этого вынести?
Прежде всего, я действительно считаю, что пандемия имеет место. Может, прозвучит как клише, но по моему убеждению, слишком много всего происходит в международном масштабе, и с учетом динамики событий, не представляется возможным считать это заговором мирового правительства или еще какой-ниюудь конспирологической штукой. При всем при этом политические оппортунисты используют тему вируса как возможность реализовывать повестку, далекую от темы здравоохранения, — и это тоже правда, это другой вирус, поражающий элиты, дурной вирус злоупотребления властью.
Что касается меня лично, то у меня всегда есть план. От плана «А» и до плана «Я». Ибо ты можешь иметь в своем распоряжении все инструменты выживания, обложиться оружием и амуницией, построить дом и что угодно еще в качестве крепости. Но что в конечном итоге играет роль, так это твоя способность адаптироваться, овладевать новыми навыками, а также применять их в критической ситуации.
В моей жизни была ситуация, сходная с ковидной, случившаяся на два года раньше ковида, и я смог адаптироваться, а уже две недели спустя мог сказать, что чувствую себя неплохо. Осваивай разнообразные умения, развивай скилы, умей и имей желание делать работу разного рода, оставь свое эго и делай дело. Это выживание приспособленных.
В человеческом масштабе — я не узнал ничего нового. Всех нас неоднократно предупреждали, что однажды появится вирус, которые изменит наши жизни. Об этом говорили раньше, и будут говорить позже. Наверное, впервые эту тему я увидел в книге Айзека Азимова 1980 года «Выбор катастроф. От гибели Вселенной до энергетического кризиса».
Но никто не думал, что это случится прямо сейчас — оттого мы имеем то, что имеем. Причем мышление категориями «будущего, до которого я не доживу» характерно для всех слоев общества, от верхушки до самого низа. Отсюда — беззаботность. Безалаберность плюс люди, которых больше всего на свете заботят гипертрофированно-параноидальные темы социальной справедливости, — и в результате мы оказались беззащитными среди битвы вируса против людей.
В последние полтора года, помимо ковида, как никогда актуален вопрос социальной нестабильности — и именно Сиэтл стал одним из ее эпицентров. Повлияли ли все эти события на твою жизнь, творческий настрой?
Трудно говорить приятные вещи, когда вопрос касается социальных эффектов наркомании и психических заболеваний, которые никого не заботят. Политики избрали пассивную роль, полагая, что реверсивная психология поможет справиться с опиоидным кризисом и проблемой ментальных расстройств. Повсюду мусор, граффити, грязь и отбросы — покрывающие то, что когда-то было одной из прекраснейших частей страны. Мне кажется, социальные вопросы уже вышли на приоритетное место во всем мире, но пока лишь в том, что касается гражданских прав.
К сожалению, пока важнее то, что ты говоришь, а не то, что ты делаешь. Однако жалобы и митинги, прилюдные вопли не дают результата.
Говоря о творческом аспекте, все вышеописанное не вдохновляет меня никак. Ни на какую музыку. Как музыкант, я держусь подальше от тем социальной нестабильности. Меня вдохновляет совершенство природы; вдохновляет человеческий дух, который стремится к разумности и порядку, к тому, чтобы стать лучшей версией себя. Безнадежность, жалость к себе меня не привлекают — ибо если каждый скулящий перестанет ныть и начнет работать над лучшей версией себя, большинство проблем отпадут сами по себе.
Меня вдохновляет хаос Вселенной, космический хаос, разрушение как путь к созиданию. Хаос, в основе которого стремление творить — словно скульптор, который дробит камень, чтобы создать объект искусства. Так что, вполне вероятно, вирус и вся эта социальщина были нарочно придуманы природой, чтобы проложить дорогу к новой, усовершенствованной версии человечества. Хотелось бы так думать.
Пять самых важных блэк-метал альбомов для тебя. И почему именно они?
Без особого порядка.
BATHORY The Return
PARABELLUM Sacrilegio
BURZUM Hvis Lyset Tar Oss
IMMORTAL Pure Holocaust
MAYHEM De Mysteriis Dom Sathanas
Все эти альбомы способствовали развитию подстилей блэк-метала, их выходу на новый творческий уровень. Они стали прорывными для своего времени с музыкальной точки зрения, а также несли верный посыл — сырой и трушный. Истинный.
И на прощание… что угодно от себя!
В настоящий момент, в мае 2021, я занимаюсь сочинением тем для будущего альбома. Hail the cosmos, hail Satan.
(Интервью в оригинале тут.)