Интервью с VULTURE INDUSTRIES. «Если понадобится заменить Аббата, я отрепетирую художественный краб-ход и научусь плеваться огнем»

(Bjornar Nilsen, май 2017)

Необычные, странные, невозможные – VULTURE INDUSTRIES всегда числились авангардом скандинавского метала, западая в память как сюрреалистической музыкой, смешавшей дикую, но на удивление гармоничную палитру экспериментально-прогрессивного, экстремально-симфонического, индустриального, думового – всякого; так и театрально-раскованными сценическими шоу, в которые вовлекаются не только музыканты, но и, зачастую, их зрители. Увидев группу на фестивале Kilkim Zaibu, я, как одержимая, неделями прокручивала дома альбом The Tower, пытаясь воссоздать восхитительную безуминку незабываемого концертного опыта – ну а скоро, ура-ура, возможность наблюдать этих парней представится вновь: снова Литва, снова Kilkim Zaibu – и, как я уже знаю, нечто эксклюзивное от норвежцев. Вашему вниманию — интервью с заводилой фантасмагорического ансамбля, вокалистом Бьорнаром.

Помню, мы уже играли на этом фестивале, и мне все понравилось! Публика, атмосфера, дружелюбные организаторы – все было здорово. И несмотря на то, что стилистически мы стоим несколько особнячком, аудитория была отзывчива и с энтузиазмом приняла VULTURE INDUSTRIES. Поэтому с удовольствием вернемся на Kilkim Zaibu в этом году: мы любим выступать в Литве!

Новые песни будут?

Да, думаю, сыграем две новых. В настоящий момент мы старательно репетируем темы из будущего альбома, и именно на Kilkim Zaibu впервые отыграем их вживую. Этакая мировая премьера!

Здорово! И еще касательно феста. Как ты, вероятно, знаешь, одним из его хэдлайнеров будет ABBATH. Не в курсе, с ним сейчас все хорошо? (А причина для волнения есть: этой весной Аббат, пребывая в странном состоянии тела и духа, сорвал хэдлайнерское выступление своей команды на фестивале Inferno: он отыграл пару тем, после чего разбил гитару и удалился, попутно уволив коллег-музыкантов. Согласно источникам из норвежской метал-тусовки, в настоящее время он проходит лечение в реабилитационной клинике – и дела пошли на поправку. Последние шоу ABBATH проходили без накладок – ну а организаторы в Литве позаботились, чтобы алкоголь был полностью исключен из райдера буйного норвежца – прим.авт.)

Мы с Аббатом знакомы, но не особенно общаемся, однако, насколько мне известно, сейчас все нормально. У него были траблы на Inferno, но, будем надеяться, все позади.

Но если все же в Литве начнется какая-то ерунда, ты ведь его заменишь?.. Накрасился – и пошел!

О, безусловно. (Улыбается.) Я специально отрепетирую художественный краб-ход, чтобы не упасть лицом в грязь. Научусь плеваться огнем.

Тогда я спокойна. Но все же вернемся к VULTURE INDUSTRIES. Почему случился такой перерыв после The Tower? Он вышел в 2013-м, и лишь сейчас вы закончили следующий.

Увы, иногда, вопреки планам, работа затягивается. На самом деле, мы хотели выпустить полноформатный релиз еще в 2015-м, но по разным причинам не вышло. Многое успело произойти за это время, в том числе и на личном уровне. Например, я и гитарист группы Eivind не так давно стали отцами – новый для нас статус, который, безусловно, отнимает уйму времени и сил. Еще происходило всякое разное – тем не менее, мне кажется, так даже к лучшему. Песни успели настояться, мы бесчисленное количество раз что-то передумывали, переделывали, пока не пришло понимание: вот, теперь хорошо, теперь так, как надо. Можно записывать. В общем, я считаю, задержка пошла альбому на пользу.

Ты говорил, мол, это самый важный альбом для команды. Как это понимать?

Без понятия! (Смеется.) Я такое говорил?

Ну не говорил – писал. На страничке краудфандинговой кампании, которую вы запустили, чтобы собрать недостающие для выпуска средства.

Ааа, это писал наш басист. На самом деле, всякий альбом, что ты выпускаешь, в известном смысле становится самым важным: он запечатлевает момент времени, этап, на котором находится группа, а также определяет ее будущее. Это во-первых. Во-вторых, VULTURE INDUSTRIES находятся на пороге прорыва: все больше и больше людей открывают для себя нашу музыку, — поэтому сейчас особенно важно прыгнуть выше своей головы и перейти на качественно новый уровень.

Какими тремя эпитетами ты бы описал будущую работу?

Мрачно, прогрессивно, атмосферно.

И снова нечто отличное от того, что вы делали раньше?

Конечно. Хотя, с другой стороны, мне кажется, VULTURE INDUSTRIES уже выработали узнаваемый почерк – и, вне зависимости от стилистических перемен, мы звучим узнаваемо. Каких-либо кардинально новых подходов не предпринималось.

То есть играть в депешмод, как современный ULVER, вы не начнете?

Пока нет! Может, в будущем, через пару альбомов… (Улыбается.)

Как оценишь первый краудфандинговый опыт?

Было интересно. И требовало много усилий. Но фидбэк по большей части оказался позитивным, и, что немаловажно, мы таки достигли поставленной цели. А еще получили возможность активнее пообщаться со своими поклонниками. Так что в целом опыт оказался положительным – несмотря на то, что недовольные все-таки были.

Недовольные чем?

Ну, писали, типа, «почему у норвежской группы не хватает денег на запись альбома, если мы, сидя в Южной Америке, находим средства безо всякого финансирования со стороны». Такое. С одной стороны, понять можно. С другой, мы же не просим денег просто так. Всякий, кто участвует в кампании, получает что-то взамен: альбом – в том формате, который человеку предпочтительнее, мерч, всякое такое. Можно считать это предзаказом: с нашей стороны, мы получаем возможность покрыть стоимость записи, продакшна и всего, чего недостает для наилучшего результата, а аудитория, в свою очередь, приобретает конечный продукт.

При всей привлекательности краудфандинга, у этого подхода есть и минусы. Скажем, если люди всем миром скинулись на альбом, а выхлоп оказался разочаровывающим (ведь люди, сам понимаешь, неизбежно чем-нибудь разочаровываются!), не будет ли над музыкантом довлеть чувство вины?

Даа… понимаю, о чем ты. Мы тоже об этом думали, когда подписывались на эту кампанию. Риск есть всегда. Тем не менее, в сравнении с «обычным» способом реализации нет особенной разницы: многие фанаты заказывают, покупают альбомы любимых команд, не слушая их предварительно. Так что эффект и риск тот же самый. Но, как бы там ни было, если вы участвовали в кампании VULTURE INDUSTRIES и, получив альбом, поняли, что прям его ненавидите, присылайте назад! (Смеется.) Мы вернем ваши вложения.

Затраты группы на выпуск альбома
Продюсеру — € 3058,62
Арендная плата, техник — € 689,70
Перелеты — € 602,41
Разное — € 418,85
Мастеринг — € 1000,00
Оформление — € 1000,00
Аренда студии — € 8416,44
Себестоимость перков, налог сайта — € 4420,00

Суммы прихода
Государственный грант — € 2873,56
Краудфандинг — € 10000,00
Собственные средства, лейбл — € 6732,46

Насколько можно судить по смете на вашей страничке, группа получила грант в фонд записи альбома, порядка трех тысяч евро. Это что ж, любая норвежская команда может обратиться за государственной помощью?

Почти. Будучи музыкантом и обращаясь за помощью, ты должен предоставить что-то вроде пресс-релиза: историю группы, информацию о записях (если есть), о живых выступлениях. Какие-то рецензии, фидбэки со стороны. В общем, если докажешь, что ты серьезный музыкант, можно рассчитывать на финансовую поддержку. Норвегия вообще славится поддержкой национальной культуры, а власти Бергена – тем более. Они гордятся разнообразием культурной жизни округа, заботятся, чтобы она находилась на высоком уровне и привлекала приезжих. Поэтому готовы, если надо, потратиться.

Ну а если ты поешь о всяком злобном сатанизме, жертвенных изнасилованных девственницах, сожжении культовых сооружений – тоже дадут?

Если честно, в таком случае я бы не стал делать акцент на лирике в своем обращении, но… могут и дать. Я точно не знаю, не пробовал. (Смеется.)

Помимо музицирования в VULTURE INDUSTRIES и BLACK HOLE GENERATOR ты также активно вовлечен в промоутерскую деятельность, в рамках Propulsion Music и Karisma & Dark Essence Records, продвигающих, большей частью, современный норвежский метал (TAAKE, MADDER MORTEM, VIRUS, HELHEIM). Скажи, метал-тусовка Бергена все еще сохранила некий особенный дух, некую магию – в сравнении с делами образца 90-х?

На самом деле, в 90-х я тут еще не жил – я родом из другой части Норвегии, так что знаю о многом лишь по рассказам. Но вообще сейчас, мне кажется, метал играют люди более… взрослые. В 90-х это было сборище тинейджеров, которые носились по округе, поджигая церкви и пытаясь выйти за пределы разумного. Сейчас же в фокусе внимания музыка; играют ее по большей части состоявшиеся люди, пытающиеся сделать на метале карьеру. Нынешняя сцена Бергена небольшая, компактная, атмосфера здесь дружелюбная. Музыканты всегда готовы к сотрудничеству. У нас есть несколько отличных концертных площадок, где можно и отыграть, и просто пообщаться с единомышленниками. Кроме того, в городе открыт ряд учебных заведений, в которых можно постичь азы музыкальной индустрии. Одним словом… комфортно. Берген, по сути, является одной из двух музыкальных столиц страны. На востоке эту роль выполняет Осло, на западе – Берген.

Есть люди, утверждающие, что многие метал-музыканты Бергена сидят на наркоте. Мол, бухать в Норвегии слишком дорого…

(Бьорнар начинает хохотать.)

В общем… люди переходят на дешевые наркотики…

(Все еще смеется.) Что ж, алкоголь в стране легален, и он облагается большими налогами. А наркотики вне закона, поэтому НДС никто не платит… Вероятно, поэтому и дешевле. Но, на самом деле, порядок цен на настоящий момент мне неизвестен: я сам-то не особо по этом делам. Так что, прости, не сориентирую. Но могу узнать, если надо. (Смеется.)

Нет, спасибо. У нас это даже слишком нелегально. Зато тут, знаешь ли, дешевый алкоголь, так что желающие могут вволю упарываться, пока лезет.

Ты же из Беларуси?

Да. И… это второе место по алкоголизму в Европе.

О, черт, вам стоит поднажать!

Но Литва на первом, так что если ты любишь выпить, этим летом едешь на фестиваль в подходящее место!

Я-то? Люблю, да. Лучше пить.

И, кстати, говоря о твоих знаменитых безумных концертных шоу, — ты принимаешь какие-то допинги, или на все это вдохновляет лишь музыка?

Музыки достаточно, чтобы привести меня в нужное состояние, — и так, кстати, было всегда, хотя многие подозревают, что сценическая эксцентричность проявляется под влиянием наркотиков или чего-то подобного. На самом деле нет. Как кто-то когда-то сказал: «меня просто прет по жизни!».

То есть это не только имидж?

Я испытываю некоторые сложности в переключении между своей повседневной сущностью и человеком, которого вы наблюдаете на сцене. Поэтому периодически заваливаю все дела!

Что самое важное в вашем бытовом туровом райдере?

Отвечу исключительно банально и скучно. Питьевая вода на сцене!

Что ж, думаю, это несложно. До встречи на фестивале, жду и мероприятия, и – особенно — вашего выступления с большим нетерпением!

Я тоже! До встречи на Kilkim Zaibu!

Автор: Anastasiya Количество просмотров: 4 803

4 комментария

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий

 

Имя *

E-mail *

Сайт

Сохранить моё имя, email и адрес сайта в этом браузере для последующих моих комментариев.

антиспам-проверка (введите число) * семь  −  пять  =