На смерть Горшка. «Для одних мы — пример, а для других — подонки и сатанисты»

Пока российский Следственный комитет проводит проверку обстоятельств смерти Михаила Горшенева, предлагаю еще раз помянуть этого человека, оставившего ярчайший, хотя и, быть может, неоднозначный след в истории русского панк-рока. Расставшись в 2011 году с Андреем Князевым, Горшок сосредоточился на концептуальной программе: в 2011-м и 2012-м годах под маркой КОРОЛЯ И ШУТА были выпущены 2 части зонг-оперы ужасов ТОDD, созданной по мотивам легендарного Суини Тодда, — однако в современной радикально-панкушной интерпретации. К сожалению, не могу похвастать авторским интервью с Михаилом — поэтому предлагаю подборку из материалов журналов Maxim и Rolling Stone, хорошо демонстрирующую, чем в последнее время жил неординарный музыкант.

Как к тебе сейчас лучше обращаться — Горшок или Суини?

Лучше меня вообще лишний раз не дергать. Я сейчас редко выхожу из роли, это правда. В конце спектакля у меня даже голова кружиться начинает. Легкая форма сумасшествия. За последний месяц — два нервных срыва, со мной никогда в жизни такого не было. Пашем с 10 утра до 11 вечера, как эти самые… Даже алкоголь не расслабляет. Доезжаю до дома — и падаю. Но сплю при этом плохо.

В КИШ ты привык вести себя на сцене как бог на душу положит. В театре же нужна максимальная концентрация, все выверено до сантиметра. Мне показалось, тебя это немного закрепощает.

Нет, мне все по кайфу. Я все равно в какой-то степени играю против правил. Todd — не спектакль в классическом понимании, это и рок-концерт тоже, так что особо ломать себя мне не пришлось. Сейчас меня волнует другое. Мы репетировали в основном под фонограмму, а с группой, живьем, обкатать материал по-нормальному не успели. Поэтому лажаем пока немного. Слова я могу забыть, например. На обычном концерте забыл куплет — можно вместо него какую-нибудь ***** прогнать, и ничего страшного. Здесь по-другому. Театр, твою мать!

В связи с уходом Князя, кто теперь тексты будет писать?

Я и Ренегат (гитарист КИШ Александр Леонтьев, также уходивший из группы, но год назад вернувшийся в состав). Опыт есть. К последнему альбому я уже писал несколько песен — «Король вечного сна», «Защитники», «Мадам Жоржет». Другое дело, что в отличие от Андрея, я тексты долго сочиняю — бывает, по месяцу. Но куда нам торопиться? Тем более, стилистика группы сейчас изменится. Ренегат не просто так вернулся.

В какую сторону?

В сторону NINE INCH NAILS! (смеется). Нет, серьезно, мы хотим сделать все, чтобы нас перестали называть «русским роком». Чтобы навсегда, бл*ть, отстали! Индастриал замутить и американский хардкор.

Чьё мнение относительно ваших песен для тебя важно?

Группа КОРОЛЬ И ШУТ всегда находилась под огнем из разных мнений. Для одних мы — пример, а для других — подонки и сатанисты. Понимаешь, да? Поэтому на все посторонние мнения стараюсь не обращать внимания.

А у тебя есть кумиры?

У меня нет кумиров. Это смешно звучит, на самом деле. Есть скорее учителя, на которых я смотрел, и они меня к чему-то подстёгивали. Джим Моррисон, например.

Как ты относишься к тому, что сам для кого-то являешься кумиром?

В Библии сказано: не создавай себе кумира. Кумир — это такое слово, нечто вроде бога. Я сам атеист, и для меня это всё дико. Ты должен понимать музыку и быть на одной волне с творцами-музыкантами — тогда ты истинный поклонник. Ежели ты запал на популярную группу и этот образ не можешь выкинуть из головы, это уже нездорово.

Ты часто говоришь, что ты анархист…

Я не только говорю, я действительно анархист. Многие думают, что анархия — это что-то вроде полного дестроя. Если бы они были грамотные и читали книжки про анархизм — Бакунина там, или Кропоткина, — то знали бы, что анархизм — это строй, который отрицает какое-либо принуждение. Настоящий анархизм — это коммунизм. Это может звучать утопично, но очень хочется верить, что это возможно.

А как ты к религии относишься?

Религия — это опиум для народа. Многие в ней ищут помощи и находят, но иногда я такому человеку заглядываю в глаза, и вижу, что это уже не он… у него глаза уже немножко сумасшедшего человека. У меня нет такого заблуждения, что существует какой-то разумный дедушка и всем этим руководит. Это бред полный.

Ты прочел немало книг, но при этом у тебя имидж такого панка-раздолбая. Отчего такое несоответствие и какой ты на самом деле?

Постоянно менять образ — в этом прикол и заключается. Помимо музыки мне всегда хотелось быть актером и играть в театре, особенно сатирические и драматические роли. Для меня очень показательный в этом плане пример комика Энди Кауфмана, про которого снят фильм «Человек на Луне». Я всю жизнь на сцене не просто пел, а всякие образы находил. Зачастую мне даже нравится шокировать людей: какого-нибудь дебила из себя изобразить, тупость сморозить и посмотреть, как люди отреагируют. Я хочу навсегда остаться молодым, чтобы не была вся жизнь расписана.

В английском языке есть такое понятие — guilty pleasure. Это означает удовольствие, за которое тебе немного стыдно. Например, пристрастие к попсе, которое осудили бы все твои друзья, или к фаст-фуду. Есть ли у тебя такие?

Это называется лицемерие. Терпеть это не могу. Вот у меня, например, все толстые в семье. И я начал толстеть, а потом однажды запарился и 18 килограммов полностью скинул — какой уж там фаст-фуд! Или допустим, я иногда выпиваю — ну что ж… в юности алкоголь меня достаточно сильно зацепил и даже влился в творческую тему. Выпьешь пива, кровь начинает разгоняться, и ты начинаешь ловить мысли и их осуществлять в музыке. Я реально борьбу с этим веду. Я конкретно стараюсь не пить. И если срываюсь — значит, я проиграл. Здесь нет второго, тайного образа жизни.

Тебе часто приходится вести эту внутреннюю борьбу?

Постоянно. Вот я пиво очень люблю, например. Просто раньше, когда мы пили, это не означало, что мы расслабляемся. Было ощущение, что мы работаем. А теперь, когда осознаёшь, что такое здоровье, всё совсем по-другому.